Мело, мело по всей по всей московской земле. На градуснике минус 18. В такую погоду злая жена мужа-алкаша на улицу не выгонит. Но светлая нужда погнала меня на улицу: жажда познания. Я оделся как Рауль Амундсен перед Южным полюсом: З свитера, шерстяные носки, подштанники (2 шт), невзрачная куртка из зеленой сермяги (а чтобы никто не позарился!), шерстяная вязаная шапка по самые глаза. Похарчился я в запас желудка своего: съел головку чеснока, чтоб цинга не задолбала, головку лука для запаха, и пустился во все тяжкие, побрел в трущобы Домодедова ночлег себе искать. Противный ветер задувал за воротник, колючие снежинки кылялися мне в лицо. Прохожих было мало. Отроковица мимо пробежала, мелко семеня, мужик с собакой черной, да старец в овчинном тулупе прохромал. Так дошел я до самого базара. Брат! обратился я к постовому милиционеру, прячущему лицо от ветра. Не знаешь, брат, где тут можно переночавать? Документы! бестактно рявкнул вдруг ни с того, ни с сего милиционер, проявив совершенно неуместную бдительность. Жена выгнала, брат. И денег ни копейки не дала бессовестно соврал я ему, показывая фальшивые документы, пресекая любые попытки обогатиться за мой счет. Тут написано улица Бирюлевская! справедливо заметил мне унтер-офицер. Правильно! не стал спорить я. Сюда к другу приехал, а его нет. Ступай в гостиницу Орехово-Борисово, тут недалеко легкомысленно посоветовал он. Спасибо, брат. душевно поблагодарил я, только денег нетути у меня. Смотри, а то можешь у нас в отделении Там места пока есть! - пошутил на прощание добрый рачитель порядка. И тогда от тихого безумия спящего большого города я спустился в переход эдакий островок стабильности. Там были люди. Три мужика-ярыги, с одутловатыми лицами, далекие от проблем налогов, социального страхования, изнуренные холодом, голодом, похмельем и воздержанием. Один мужик, с синяком на все лицо, самый зажиточный из них, судя по бутылке в руках, (то ли Шабли, то ли Шато?) при моем появлении перестал пить и пристально уставился на меня. От мужиков шел смрад, но душой и помыслами они, похоже, были чисты. Прикинувшись "своим" в доску, угостив парней "Примой", я обратился к ним, старательно сдабривая свою и без того нецензурную неофициальную речь, матерными словами: Братишки, н бл ! (никогда не называйте их "мужиками"! Могут обидеться!) Не знаете н бл , где тут н бл можно бл н приткнуться, переночевать, н бл ? Менты с все бабки отняли н бл ! Зажиточный передал вино товарищу, вытер ручищей уста и только тогда ответил: В подъезде! Где ж еще! А может быть ночлежка какая-нибудь тут есть? Тут из мрака ночи, пританцовывая от холода словно Матильда Кшесинская, возникла красна-дама, кралечка-разлучница в пестрых эклектичных нарядах разных сезонов, кокетливо торчащих один из под другого. И женщину не пощадила жестокая макроэкономическая российская ситуация. Кшесинская ловко перехватила бутылку, как эстафетную палочку Коха и квалифицированно приложилась к ней Так все ж подъезды на замках! заметил я с детской наивностью. Ничем помочь тебе не могем. отрезала баба, несмотря на мой бесчинный вид, сразу с чисто женской проницательностью, заподозрив во мне засланного казачка. Я на минуту почувствовал себя Шараповым в банде Горбатого. Может, где- нибудь среди доверчивых лондонских бомжей я бы и проканал за своего, но только не здесь! Харизмы у меня не было на лице! Вот хотя бы такой, как у зажиточного. Хотя за ней бы не стало! Все, да не все! мудро заметил самый добрый из них, дядька с деформированным судьбой лицом, допивая остатки-сладки и давая мне понять, что и я не лишний на этом празднике жизни. Главное это вовремя прийти и вовремя уйти! Вовремя это когда? спросил я. Приходить надо примерно в 11, а уходить в часов 6 утра, пока еще на работу не пошли люди! Тогда тебя не заметят! пояснил мне ихний бугор. Я тепло попрощался с братушками и, окрыленный надеждой, отправился на поиски уютного, теплого, комфортабельного подъезда. Я не успел обойти и трех высоток, как судьба уже улыбнулась мне щербатым ртом: один подъезд был лишь слегка прикрыт. Внутри незамысловатый такой фэншуй: негармоничная батарея, окна выходят на восток, стены в темно-бурых приглушенных январских тонах. Под темной лестницей пространство, где Инь и Янь сплелись в изощренном танце, устремляясь к космическому равновесию. Спать, в принципе, можно, но от батареи слишком далеко. А возле батареи весь на виду! Выбирай поскорей, не задерживай честных и добрых людей! Призрев кичение, прилег возле батареи. От мусоропровода где в элегантном беспорядке валялась мандариновая кожура и смятые сигаретные пачки несло альпийской дряквой, сикерами да уметами, да протухшей савойской капустой. Из какой-то квартиры доносились приглушенные уютные звуки блюза в исполнении Джимми Роджерса. Батареи грели слабо. От холода начался тремор чресел. Я прикрыл слипающиеся глаза, нутром чувствуя сокращение жизни и стал всуе ждать тепловой смерти Вселенной. Но сон отчего-то не шел. Что-то не давало мне покоя: то ли нечистая совесть, то ли одр не слишком удобен, а еще может быть дубак ужасный!. (Давно я не обращался к своему психоаналитику. Ох! Как бы не пришлось обратиться к патологоанатому!) Смогу ли я заснуть? Лишь только через час, тревожная дремота уж было охватила меня, только слышу сверху грядет кто-то. Сердце сжалось от тоски. Это конец? Но это был не конец, а всего лишь навсего пьяный лохматый мужик без шапки, который, не обратив на меня никакого внимания, вывалился из подъезда, громко хромыхнув металлической дверью. А следом за ним и я вывалился, малодушно затрусив к своему домашнему очагу, в обитель тихую трудов и сладких нег.
Справочка. В Москве сегодня аж 8 ночлежек! Называются они социальными гостиницами. Там тепло, сухо и бесплатно. Правда, там существуют нежелательные для бомжа элементы дисциплины и порядка, но зато можно получить талон на обед.
Найти ночлежку можно по системе "длинное ухо". Но, увы, не всякий может поспать в настоящей кроватке. Для этого требуется определенный набор документов: справка об освобождении, документ о регистрации или какой-то документ, подтверждающий, что ты являешься или был москвичом или жителем московской области. В ночлежку направляют религиозные организации, комитеты социальной защиты и, конечно, милиция и приемники-распределитили.